Везде
The doctrine of the revival of post-Soviet Turkmen statehood by Saparmurat Niyazov
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments Additional materials
Share
QR
Metrics
The doctrine of the revival of post-Soviet Turkmen statehood by Saparmurat Niyazov
Annotation
PII
S102694520014143-8-1
DOI
10.31857/S102694520014143-8
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Gennady G. Nebratenko 
ORCID: 0000-0001-6846-5830
Occupation: Professor of the Department of theory and history of state and law of the faculty of law of the Southern Federal University (SFU)
Affiliation: Southern federal University
Address: Russian Federation, Rostov-on-Don
Olga G. Larina
ORCID: 0000-0003-3341-6371
Occupation: Vice-Rector for science and innovations, Southwest state University
Affiliation: Southwest state university
Address: Russian Federation, Kursk
Edition
Issue 12
Pages
118-126
Abstract

The cultivation of traditionalism in law, based on universal human values and the history of jurisprudence, remains relevant in the post-Soviet space for almost three decades since the destruction of the unified state. At the same time, legal science does not recognize the primacy of the historical school of law, which was revived in the 90s XX century. together with other classical types of legal thinking, after the rejection of the centralism of the materialist theory that prevailed in Soviet jurisprudence. The reason for the attractiveness of traditionalism lies in the inclination towards it of many continental peoples, intensified by the visible consequences of leveling the experience of national legal development in North American and European law, positioning liberal trends, which are largely inappropriate for traditional states, to which Russia belongs, formed as a result of millennial evolution. Among complex nations that have a long experience in the development of statehood and the heterogeneity of the specifics of legal culture, the concepts that fix traditional values in the legal creation as a natural source of human rights, imperatively not connected with the law, which is rational and moral, but by its nature deafened and not necessarily reflects the historical mentality of the society. One example of such concepts aimed at reviving traditional statehood and preserving the integrity of society is the doctrine contained in the twovolume work of the Turkmen statesman Saparmurat Niyazov entitled “Rukhnama”, who tried to translate it into practice. Therefore, the object of the article is public relations associated with the revival of the Turkmen statehood through the formation in the period of a national human rights standard, harmonized with the interests of a traditional society. The subject of the article is a general description, the main content and applied significance of the concept of Saparmurat Niyazov, illustrating the possibility of forming a legal state taking into account traditionalism, as well as the importance of the corresponding doctrine for the development of the legal system of Turkmenistan. The concept of national revival of the republic, formulated by Saparmurat Niyazov, became the basis for the development of a social ideology that influenced the post-Soviet formation of republican legislation, is of scientific interest for other states experiencing the expansion of liberal tendencies in law, not excluding the Russian Federation. In conditions when the international universal security system is showing stagnation, sovereign states are turning to the toolkit of international regional and national means of ensuring security. Therefore, the revenge of traditionalism is predictable, illustrated by the example of Turkmenistan. Moreover, the Russian society, as well as the Turkmen one, shows an inclination towards it, and the construction of a welfare state, declared at the constitutional level, makes it possible to reflect this trend while improving legislation.

Keywords
comparative state studies, traditional state, family of religious law, state and law of Turkmenistan, traditional law, pan-Turkism, Rukhnama, Saparmurat Niyazov, legal, political and religious thought, historical school of law, liberalism and traditionalism in law, family of traditional (customary) law
Received
22.03.2021
Date of publication
21.12.2021
Number of purchasers
9
Views
1370
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf 100 RUB / 1.0 SU

To download PDF you should sign in

Full text is available to subscribers only
Subscribe right now
Only article and additional services
Subscription benefits
100 RUB / 1.0 SU
Whole issue and additional services
Subscription benefits
830 RUB / 15.0 SU
All issues and additional services for 2021
Subscription benefits
7603 RUB / 152.0 SU
1 События «арабской весны» 2011 г., уязвившие государственность народов Северной Африки и Ближнего Востока, богатого углеводородными ресурсами, развеяли представление о панарабском единстве и его способности противостоять глобализму, выражающемуся в усилении на международной арене североамериканского права, подменяющего международное публичное право. При этом иммунитет от деструктивных проявлений «арабской весны» продемонстрировали монархии, сотрудничающие в той или иной степени с Соединенными Штатами Америки (некоторые с Израилем): Бахрейн, Иордания, Катар, Марокко, Объединенные Арабские Эмираты и Саудовская Аравия. В тоже время государства с республиканской формой правления оказались под ударом исламизма, ставшего идеологией арабских революций, призванных демонтировать существовавшие десятилетиями светские политические режимы, сотрудничавшие в разной степени с СССР, а затем Российской Федерацией: Египет, Йемен, Ливия, Сирия и Тунис.
2 Использование деструктивного потенциала экстремистских организаций, избирательно применяющих догматы магометанства, причем в противовес классическому исламу, было предсказуемо. В арабских государствах религиозное мировоззрения остается доминирующим, что является признаком отнесения их национальных правовых систем к группе (семье) мусульманского права1. Хотя возникновение арабских революций не было хаотичным и не носило только охлократического характера, выражающегося в неограниченном волеизъявлении народа, поскольку разворачивание массовых беспорядков происходило избирательно, последовательно и логично.
1. См.: Марченко М.Н. Правовые системы современности. М., 2009. С. 509 - 521.
3 В итоге на международной арене на непродолжительный период времени появилось террористическое «Исламское государство» (ИГИЛ), а также десятки аффилированных с ним экстремистских организаций, запрещенных в Российской Федерации и ряде других государств, представляя угрозу для человечества. В первую очередь экстремисты запрограммированы на уничтожение светской государственности, культивирующей научный тип мировоззрения, и до ныне Йемен, Ливия и Сирия не оправились от последствий уязвления системы национальной безопасности. Кроме того, международная система коллективной безопасности в Передней Азии и Северной Африке также остается деморализованной, и только законное присутствие Вооруженных Сил России на территории Сирийской Арабской Республики позволило купировать угрозу, в среднесрочной перспективе грозившую распространением на Западную Европу, Кавказ и Центральную Азию.
4 В то же время ослабление панарабских стран, до 2011 г. сохранявших видимость иммунитета к глобализму, предопределило усиление на международной арене «пантюркского мира», долгое время функционировавшего латентно, ныне представленного семью государствами: Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан, Туркменистан, Турция и Узбекистан, но кроме них существует непризнанный международным сообществом Северный Кипр, интересы которого представляет Турция. Тюркские диаспоры мигрантов, а также автохтонные тюркоманские общины существуют в десятках государств. Для России проблематика пантюркизма традиционно является чувствительной, поскольку евразийский облик она получила после покорения Астраханского, Казанского, Крымского, Сибирского ханств и Ногайской орды, а до начала Новейшего времени неоднократно находилась в состоянии войны с Оттоманской Портой. Названные тюркские государства своеобразным полумесяцем располагались вдоль восточной и южной границы Европейской России, а Османская империя представляла угрозу для государственной безопасности вплоть до завершения досоветского периода.
5 Однако актуальность для юридической науки изучения тюркского государства и права сохраняется, поскольку в состав Российской Федерации входят субъекты с приживающим там автохтонным тюркским населением, в первую очередь в республиках - Алтай, Башкирия, Дагестан, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкессия, Крым, Татарстан, Тува, Хакасия, Чувашия и Якутия. Впрочем, тюркские этнические группы компактно проживают в иных субъектах Российской Федерации, например, в Астраханской, Иркутской, Кировской, Ростовской или Рязанской областях, и усиление на международной арене пантюркизма в дальнейшем имеет потенциал для влияния на внутригосударственные процессы, в том числе на уровень национальной безопасности. Тем более что условия для расцвета пантюркизма формировались в результате развития государства и права самой России, имея в виду советский период. Ведь на территории СССР компактно проживало около половины всех тюрок, большинство в составе союзных республик, с 1991 г. ставших субъектами международного права.
6 Особый интерес к пантюркизму как феномену подогревает тот факт, что последствия «арабской весны» существенно не затронули сферу национальной безопасности Турции, хотя республиканская форма правления является догмой для тюркских народов. Наоборот, парад арабских революций 2011 г. кратно усилил возможности Турции как одного из флагманов урегулирования вопросов международной региональной безопасности в Передней Азии, Северной Африки и даже в Европе, ставшей зависимой от тюркской миграционной политики. Совершенная в 2016 г. попытка государственного переворота с целью отрешения от власти президента Реджепа Эрдогана закончилась провалом, в т.ч. из-за позиции России, предсказуемо поддержавшей законно избранного и международного признанного главу государству.
7 В то же время усиление пантюркизма предопределено не только объективными факторами, поскольку важным субъективным условием для этого является сохранение в правовом сознании тюрок особой роли традиционных ценностей, подвергшихся обструкции в североамериканском и европейском праве. С идеологической точки зрения либерализм как духовно-нравственный авангард глобализации неприемлем для традиционного тюркского общества, причем, на государственном уровне. В результате Турция и ее союзники, в отличие от государств Евросоюза, руководствуются национальными интересами, а не корпоративной солидарностью, поэтому довольно успешно действуют в сфере национальной и коллективной безопасности. Одним из примеров выступает шестинедельная война 2020 г. на территории непризнанной Нагорно-Карабахской Республики, закончившаяся в пользу Азербайджана. Лишь миротворческое вмешательство Российской Федерации в урегулировании конфликта позволило погасить его, вернув в разряд «замороженных» с перспективой окончательного урегулирования.
8 Таким образом, безусловное следование публичной властью национальным интересам, базирующимся на ценностях традиционного общества, позволяет решать насущные задачи в области национальной безопасности и даже международной региональной, и само по себе стало эффективным средством противодействия глобализму, разрушающему национальное государство и право в угоду формированию нового миропорядка, не связанного с ООН и производным от нее суверенным волеизъявлением наций.
9 У тюркских государств нормативно-регулятивный иммунитет от глобализма формировался на основе авторитета публичной власти, а также идеологического централизма, заключенного в самом пантюркизме как национальной идее. Однако в Российской Федерации разработка государственной или иной обязательной идеологии невозможна (ст. 13 Конституции РФ), при этом с доктринальной точки зрения приемлемы концепты правовой идеологии, закрепленные формально-юридическими средствами в тексте Основного Закона, что характерно для правового государства «западного типа», например, превалирование праве человека, незыблемость частной собственности, строительство правового государства.
10 На постсоветском пространстве отказ от идеологического централизма не является догмой, иллюстрируя плюралистическую вариативность в данном вопросе, предопределенную историческими особенностями государственного устройства и политического режима, а также эволюционными потребностями развития национального государства и права. Один из примеров идеологического централизма подал Туркменистан, для которого выход из состава СССР, как и для остальных среднеазиатских республик, не являлся самоцелью (idea fix), поскольку высокие темпы социально-экономического и промышленного развития республики базировались на дотационной политике «союзного центра». Поэтому на Всесоюзном референдуме о сохранении СССР, проводившемся 17 марта 1991 г., местное население высказалось за сохранение единого государства, а глава республики Сапармурат Ниязов поддержал ГКЧП, но под воздействием объективных обстоятельств 27 октября 1991 г. был провозглашен суверенитет Туркменистана2.
2. См.: Левик Б. Туркменистан – новое постоянно нейтральное государство Центральной Азии // Схiд. 2013. №°6. С. 218.
11 Отказ от советской идентичности предвосхищал реванш религиозного мировоззрения, безусловно, характерного для туркестанского народа, этнического традиционализма и, как следствие, предопределил эмиграционную тенденцию, выраженную в оттоке квалифицированных кадров, прибывших в разные годы в Туркменскую ССР для развития республиканского здравоохранения, образования, промышленности, экономики и прочих интеллектуально емких сфер. Формально-юридическое закрепление возрожденной государственности завершилось принятием 18 мая 1992 г. Конституции Туркменистана, а также вхождением в состав различных международных организаций, например, ООН и Организации исламского сотрудничества.
12 Невзирая на провозглашение республики светским государством, за основу государственного флага было взято традиционное для мусульман зеленое полотнище с пятью белым звездами и полумесяцем, а также с вертикальной красной полосой, украшенной национальными орнаментами в виде пяти туркменских ковров, что символизирует административно-территориальное устройство республики, состоящей из пяти областей (велаятов). Впрочем, столица государства – город Ашхабад по своему правовому статусу также приравнена к «велаяту». С 1995 г. республика официально провозглашена «постоянным нейтральным государством»3, является одним из лидеров по объему доказанных запасов природного газа (по состоянию на 2020 г. – 6-е место в мире, прежде – 4-е), что делает ее привлекательной для вовлечения в различные проекты, в той или иной степени имеющие политический подтекст. Кроме того, постоянный нейтралитет не повлек нивелирования национальной идентичности, отказа от исторической роли древней Туркмении как центра расселения тюрок по Евразии, а главное к ограничению тесных контактов с другими государствами, в первую очередь с родственной Турцией и Азербайджаном, не являющимися нейтральными.
3. Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 12.12.1995 г. №A/RES/50/80 [Электронный ресурс]. URL: >>>> (дата обращения: 27.02.2021).
13 Обилие у Туркмении ресурсов дает возможность строительства социального государства, по примеру Ливийской Джамахирии, где до 2011 г. под эгидой «исламского социализма» обеспечивался национальный стандарт прав человека4. Поэтому в постсоветский период с туркменского населения перестали взимать плату за потребляемый газ, воду, соль и электричество, а малоимущие бесплатно получали муку. Современный облик Туркменистан приобрел во многом благодаря деятельности первого Президента республики Сапармурата Атаевича Ниязова (в 1990 - 2006 гг.), относившегося к плеяде государственных деятелей, возглавлявших союзные республики, а затем приведших их к независимости.
4. См.: Небратенко Г.Г. Государственно-правовая доктрина Муаммара Каддафи: взгляд в будущее // Государство и право. 2021. № 2. С. 115.
14 Родился С.А. Ниязов 19 февраля 1940 г. в селе Кипчак Ашхабадской области; в 1948 г. в результате несчастного случая оказался круглой сиротой и воспитывался в детском доме. В юности проявил стремление к знаниям и саморазвитию, окончил среднюю школу с отличием; в совершеннолетнем возрасте начал трудовую карьеру с работы в профсоюзной организации, а в 22 года вступил в партию. Следуя выбранной линии, получил высшее образование и стал двигаться по социальной лестнице. В 1986 г. сравнительно в молодом возрасте был назначен первым секретарем Центрального комитета Коммунистической партии Туркменской ССР, замещая эту должность до 16 декабря 1991 г., когда на основе Компартии была учреждена «Демократическая партия Туркменистана», пожизненно им же возглавляемая (до 01.12.2006 г.). В 1993 г. республиканский парламент (Меджлис) провозгласил Ниязова «Туркменбаши Великим», т.е. главой всех туркмен.
15 Особенностью возрождения туркменской государственности в постсоветский период стало то, что политический централизм коммунистической партии с 1992 г. заместился приматом Демократической партии Туркменистана, которая до 2013 г. единственная была представлена в Меджлисе. Однако при Президенте Гурбангулы Бердымухамедове, возглавившим республику после смерти Туркменбаши, Меджлис трансформировался в многопартийный парламент. С 1 января 2021 г. законодательная власть Туркменистана представлена «Национальным советом» (Милли генгеш), включающим верхнюю палату (Халк маслахаты) и нижнюю (Меджлис)5. Учреждение «Национального совета» стало результатом многоэтапной конституционной реформы, поскольку «Халк маслахаты» появился еще в 2017 г. на основе официального собрания глав местных племен (Совета старейшин), считаясь органом представительной власти туркменов. В тоже время отказ от однопартийной системы и учреждение двухпалатного парламента скорее увенчивало традиционный уклад туркменской государственности.
5. См.: Конституция Туркменистана (с изм. и доп. от 25.09.2020 г.) [Электронный ресурс]. URL: >>>> (дата обращения: 01.03.2021).
16 Концепция возрождения постсоветской туркменской государственности была сформулирована в масштабном произведении «Рухнама» (Книга души), которая создавалась в 1997 - 2001 гг., представляя собой масштабный гуманитарный труд6. Монография подготовлена в непростое для Туркмении время, поэтому мифологический философско-нравственный характер текста имеет логическое объяснение. Автор балансировал, стремился сохранить авторитет публичной власти в республике, ограничивая нарастание исламистских настроений, угрожавших светскому статусу государства. В 1996 - 2001 гг. экстремистская организация «Талибан» (запрещена в Российской Федерации) на сопредельной территории захватила политическую власть, образовав Исламский Эмират Афганистан.
6. См.: Ниязов С.А. Рухнама. Ашхабад, 2002.
17 Эмират являлся частично признанным субъектом международного права, до 2001 г. имея поддержку Объединенных Арабских Эмиратов, Пакистана и Саудовской Аравии. Впрочем, США до сих пор сотрудничают с Талибаном, например, североамериканский спецпредставитель по Афганистану Залмай Халилзад 29 февраля 2020 г. в столице Катара (Дохе) заключил с заместителем председателя талибов Абдуллой Барадаром соглашение о выводе американский войск из Афганистана в обмен на гарантии безопасности США и ее союзникам7.
7. См.: Carnegie Moscow Center (Россия): что означает соглашение США с талибами [Электронный ресурс]. URL: https://inosmi.ru/politic/20200303/246979749.html (дата обращения: 06.03.2021).
18 С учетом того, что Туркмения на юге имеет границу с Афганистаном, а в смежных провинциях Бадгис, Джаузджан и Фарьяб весомая часть населения - этнические туркмены, исламизация в среднесрочной перспективе все еще может представлять угрозу светскому характеру публичной власти. Поэтому появление «Рухнамы», на обложке которого неизменно помещен золотой барельеф Туркменбаши, объясняет патерналистский стиль книги. Нравственные наставления, размышления Сапармурата Ниязова, личное видение прошлого и будущего призваны заместить в правовом сознании туркменов утраченную советскую ментальность, прежде имевшую повсеместное распространение, на этническую идентичность, сопряженную с догматами ислама.
19 Туркменская «Рухнама» это духовно-нравственный и морально-этический кодекс, точнее – философское учение, которое повлияло на развитие государственного и общественного устройства республики и, безусловно, национальной правовой системы. Последняя получила гибридный характер, присущий семье традиционного (обычного) права; в группе правовых систем Дальнего Востока признается нормативно-регулятивное значение философской доктрины конфуцианства (Китай) или морально-этические нормы «гири» (Япония)8. В то же время романо-германский характер правовой системы Туркменистана как составной части постсоветского пространства едва ли может быть оспорен. В этом смысле «Книга души», впервые изданная в 2001 г., имеет выраженную компаративистскую ценность, героизирует туркменов как межгосударственный феномен, при этом автор умело оперирует обычаями, нормами религии и морали, приемлемыми для регулирования правоотношений в тюркском обществе.
8. См.: Лафитский В.И. Сравнительное правоведение в образах права. М., 2011. Т. 2. С. 293.
20 Структурно книга состоит из пяти глав, начинаясь с клятвы Туркменистану и его главе. Вводная часть продолжается изображением герба и флага республики, текста государственного гимна, а также штандарта президента, на котором центральной фигурой является пятиглавый золотой орел на зеленом фоне, олицетворяющий четыре стороны света, по которым в древности разошлись тюрки, а пятая голова – современный туркменский народ.
21 Первая глава «Туркмен» открывается словами: «С именем Великого Аллаха…». В дальнейшем по тексту многократно встречаются упоминания Бога (Великого Аллаха), а также в истолковании Корана пророков Авраама (Ибрагима), Давида (Давуда), Иисуса (Исы), Моисея, Мухаммеда, Ноя (Нуха), Юсупа, и Огуз хана - национального «пророка туркмен».
22 В начале главы автором сформулировано девять заповедей, являющихся претензией на «ветхозаветный подтекст», но обращенных к религиозно-мифологической природе туркменов, при этом нормы ислама, не превалируют над национальными традициями и обычаями, придавая им сакральное значение. В изложении национальной доктрины Сапармурат Ниязов нередко переходит к стилистике от первого лица, что в какой-то части придает работе мемуарный подтекст. В то же время в указанной главе значительное внимание уделяется истории государства и права (от древних времен до постсоветского периода), хотя эта часть «Рухнамы» не имеет внутренней структуры, несколько децентрализуя смысловую линию изложением мифологического, нравственного, религиозного, а также нормативно-правового материала.
23 Глава содержит несколько текстов правовых актов с авторским комментарием, призванным разъяснить условия, в которых происходило возрождение туркменской государственности9. В завершении даны нравственные установки будущим поколениям туркменов.
9. См.: Тексты Конституционного закона Туркменистана о независимости и основах государственного устройства Туркменистана от 27 октября 1991 г.; Соглашения о создании Содружества Независимых Государств от 26 декабря 1991 г.; Соглашения между Туркменистаном и Российской Федерацией об урегулировании вопросов правопреемства в отношении внешнего государственного долга и активов бывшего Союза ССР от 31 июля 1992 г.
24 Вторая глава «Путь туркмен» посвящена династиям тюркских правителей, возглавивших различные азиатские государства, начиная от Огуз хана, по легенде жившего за несколько тысяч лет до н.э. и ставшего родоначальником 24 туркменских племен, и заканчивая XX столетием. Эта глава имеет внутреннюю структуру, подразделяясь на небольшие статьи по истории тюркских государств (на пространстве от Египта до Великой китайской стены). Хотя предложенный материал все-таки требует дополнительной верификации, в данном виде представляет научный интерес как идеологическая доктрина о значении национального быта в разные эпохи.
25 В третьей главе «Истоки туркменской нации» автор в мифологической форме рассказывает о появлении тюркского общества и условиях развития нации, предсказуемо наделяя соотечественников харизматическими чертами. Повествуя о нравственности, Сапармурат Атаевич, приходит к мысли об этатической состоятельности туркменов в древности и безусловном праве иметь собственное государство. Тем самым обосновывается возникновение Туркменистана как субъекта международного права, при этом идеологемы формулируются корректно, не задевающие национальных интересов соседних государств, также находящихся в поиске постсоветской идентичности. В этом смысле Сапармурат Ниязов проявил восточную мудрость, не став искать государственной ментальности в противопоставлении, как его современник Леонид Кравчук (ныне – экс-президент) с программным трудом «Украина – не Россия»10.
10. Кравчук Л.Д. Украина не Россия. М., 2004.
26 Предложенная Туркменбаши система идеологических ценностей, обогащенная общегуманитарными знаниями и представлениями религиозно-мифологического характера, заложила основу для грядущего процветания республики, государственному устройству, которой посвящена четвертая глава «Государственность туркмен». Эта часть национальной доктрины наиболее близка по критерию оперируемыми автором терминами к содержанию историко-теоретических юридических наук, затрагивая проблематику государствогенеза, сопрягаемого с миссией туркменской нации, акцентированной на закреплении ее нейтрального статуса; правах и свободах человека и гражданина; интересах общества и государства. Особое внимание уделяется государственному и политическому устройству, а также распределению полномочий между различными органами публичной власти Туркменистана.
27 По тексту четвертой главы заметно влияние «западной модели» государства и права, повсеместно привитой миру в Новейшее время, например, присутствует упоминание теории разделения властей, гарантируется комплекс позитивных прав и свобод человека и гражданина. Одновременно автор склоняется в сторону классической исторической науки, игнорирующей древнюю туркменскую государственность, при этом отмечается, что в научном мире термин «туркмен» искусственно подменяется на «тюрк», хотя исторически оправданно равнозначное использование этнонимов. Этот факт объясняет наличие автохтонных поселений туркменов за пределами Центральной Азии: «трухмен» в Нефтекумском и Туркменском районе Ставропольского края, а также туркоманов в сирийских провинциях Идлиб, Халеб и Эр-Ракка (на границе с Турцией). Дело в том, что, по мнению Сапармурата Ниязова, Туркменистан и Турция представляют собой два независимых государства, но составляют одну нацию, что аналогичным образом, вероятно, касается других тюркских государств и народов Евразии. Данный концепт в случае всеобщего признания и закрепления в международном праве должен учитываться Российской Федерацией как одной из крупнейших «тюркоманских стран».
28 Пятая глава «Духовный мир туркменов» - философско-футурологический эпилог государственной доктрины Туркменбаши, в которой обобщаются прежде рассмотренные концепты, объединенные темой «возрождение национального духа и облика». Прошлое туркменов автором разделено на пять периодов в обширном хронологическом диапазоне (5 тыс. лет до н.э. – современность), каждый из которых наделен автором определенной характеристикой, повлиявшей на формирование государственно-правовой идентичность туркменов. Ценностью этой главы является то, что в ней дано историческое обобщение высших государственных должностей тюркских правителей, управлявших народами в разные хронологические периоды. В итоге автором выдвигается комплекс социально-нормативных установок, призванных регулировать общественные отношения в будущем, приемлемость которого для Туркменистана была призвана обеспечить доктрина возрождения постсоветской туркменской государственности. В этом смысле значение «Рухнамы» заключается в том, что она обосновала перспективы существования туркменской нации.
29 В 2005 г. национальная доктрина Ниязова получила продолжение в виде второго тома «Рухнама. Духовное величие туркмен»11. Книга состоит из 21 параграфа, в которых развиваются идеи процветания народа, родины, дома, родителей, семьи, добрососедства, рода, дружбы, смысла жизни, мудрости, юности, памяти и национального духа. Завершается второй том копией собственноручного обращения Туркменбаши на родном языке, датированного 26 августа 2004 г. После смерти автора общеобязательность рассматриваемой доктрины во многом была рассеяна, поскольку «Рухнама», хотя и адресовалась туркменской нации, нераздельно сопрягалась с культом личности ее автора. «Книга души», имевшая идеологическую непререкаемость в истолковании главы государства, с 2008 г. была сокращена к изучению в образовательных организациях, а с 2013 – исключена из обязательной программы.
11. Туркменбаши С.А. Рухнама. Духовное величие туркмен. Ашхабад, 2005. Вторая книга.
30 Между тем переизданный более чем на 40 языках «зелено-фиолетовый фолиант» в доктринальном смысле не потускнел. Он сохранил научную привлекательность как концепция, сформулированная помимо капиталистического и социалистического учения, господствующих в современном мире по линии «США – КНР», приводящих к нивелированию национального пути развития государства и права. Историко-правовой опыт Россия в данном случае также является показательным примером следования в курсе экспортируемых, преимущественно насильственным образом, концепций, противопоставленных естественному традиционному пути развития (в 1917 и 1991 гг.)12.
12. См.: Шатковская Т.В. Традиционное право в контексте цивилизационного подхода // Актуальные проблемы росс. права. 2014. № 9 (46). С. 1823 - 1827.
31 Таким образом, опыт возрождения современной туркменской государственности, базировавшейся на доктрине Сапармурата Ниязова, обобщенный в двухтомном произведении «Руханама», свидетельствует о возможности формулирования на постсоветском пространстве общественной идеологии, направленной на становление народного единства и обеспечение национальных интересов. Опыт Туркмении демонстрирует, что в условиях, когда пробуксовывают механизмы международной универсальной системы безопасности, сформировавшиеся после завершения Второй мировой войны, происходит переход к обеспечению стабильности национальными средствами, не обязательно связанный с процессом глобализации. Выбор этих средств зависит от уровня угроз и потенциала публичной власти, и в 90-е годы республика на продолжительный срок вынужденно сохраняла однопартийную политическую систему, доставшуюся в наследство от Туркменской ССР. При этом национальная правовая система, по своему содержанию являющаяся частью романо-германской правовой семьи, получила гибридный характер с семьей традиционного (обычного) права, а также – религиозного.
32 В результате Туркменистан провозгласил на международной арене постоянный нейтральный статус, но остался частью тюркского мира (флагманом которого является Турецкая Республика), к которому традиционно относится ряд национальностей, в т.ч. проживающих на территории Российской Федерации. Поэтому проблематика пантюркизма для юридической науки также имеет прикладное значение, найдя отражение в национально-территориальном устройстве Российской Федерации, т.к. ряд ее субъектов по этническому составу являются частично тюркскими. Данный факт имеет отношения к сфере правового обеспечения национальной безопасности и требует гуманитарного переосмысления.
33 Российской общество вне зависимости от этнической и религиозной принадлежности также проявляет склонность к сохранению традиционных ценностей и возврату к национальному пути своего развития, поэтому государственно-правовой опыт Туркменистана в какой-то мере может оказаться полезным в контексте совершенствования правовой идеологии и правового сознания (в целом), являющихся составными элементами национальной правовой системы.
34 * * *
35 Ценность доктрины Ниязова заключается в том, что она доказывает возможность противодействия либералистическому инструментарию глобализма, нивелирующему человеческий прогресс за счет культивации общества потребления, формулированием общественной идеологии и строительством на ее основе национального государства и права, актуализированного для Российской Федерации проблематикой «социального государства» (ст. 7 Конституции РФ). Социальное государство логично совершенствовать на основе отражения в национальном законодательстве интересов народа, исторически склонного к традиционализму, наблюдающего за его девальвацией в европейском и североамериканском праве.

References

1. Kravchuk L.D. Ukraine is not Russia. M., 2004 (in Russ.).

2. Lafitsky V.I. Comparative Law in law images. M., 2011. Vol. 2. P. 293 (in Russ.).

3. Levik B. Turkmenistan new permanently neutral country in Central Asia // Skhid. 2013. N°6. P. 218 (in Russ.).

4. Marchenko M.N. Legal systems of today. M., 2009. P. 509–521 (in Russ.).

5. Nebratenko G.G. Public law doctrine of Muammar Gaddafi: a look into the future // State and Law. 2021. No. 2. P. 115 (in Russ.).

6. Niyazov S.A. Rukhnama. Ashgabat, 2002 (in Russ.).

7. Turkmenbashi S.A. Rukhnama. Spiritual greatness of Turkmens. Ashgabat, 2005. The second book (in Russ.).

8. Shatkovskaya T.V. Traditional law in the context of a civilizational approach // Actual problems of Russ. law. 2014. No. 9 (46). P. 1823–1827 (in Russ.).

9. Carnegie Moscow Center (Russia): what does the US agreement with the Taliban mean [Electronic resource]. URL: https://inosmi.ru/politic/20200303/246979749.html (accessed: 06.03.2021) (in Russ.).

Comments

No posts found

Write a review

(additional_1.jpg) [Link]

Translate