18 апреля 2019 г. в Саратовской государственной юридической академии состоялся методологический семинар в формате «круглого стола» на тему «Цифровое право: методология исследования». Организаторами «круглого стола» выступил научный коллектив преподавателей Саратовской государственной юридической академии - участников гранта РФФИ № 18-29-16111 «Трансформация правового регулирования отношений, связанных с применением цифровых технологий в судебной системе и в системе исполнения судебных актов».

<strong>О.Л. Солдаткина, канд</strong><strong>.</strong><strong> </strong><strong>юрид</strong><strong>.</strong><strong> наук, доцент кафедры информатики Саратовской государственной юридической академии</strong><strong> (СГЮА)</strong><strong>, ста</strong><strong>р</strong><strong>ший научный сотрудник Саратовского филиала </strong><strong>Института государства и права РАН (</strong><strong>ИГП РАН</strong><strong>), </strong>в своем докладе отметила следующее.

Программа «Цифровая экономика Российской Федерации», где намечены основные стратегические направления по построению экономики инновационного типа, дала толчок к изменению государственных регуляторов, в том числе и права, что ведет к формированию «цифрового права». В целом все исследователи признают тот факт, что право меняется в самой своей сути, однако в научных статьях, посвященных цифровизации права, упор делается на правовом обеспечении внедрения информационно-коммуникационных технологий во все сферы общественной жизни¹. Представляется, однако, что такой подход несколько однобокий, так как процесс цифровизации права имеет два аспекта: с одной стороны, это - разработка «сопровождающего» права, новое познание и осмысление его элементов (объектов, субъектов, прав) с точки зрения цифровой эпохи, с другой — автоматизация правовой отрасли, так называемые <em>legaltech</em> (программы искусственного интеллекта, боты), призванные алгоритмизировать юридические процессы и нормотворчество.

Если же рассматривать цифровое право как продукт процесса цифровизации права, то при формировании его дефиниции также необходимо учитывать двойственную природу родового понятия. Таким образом, цифровое право – это новая форма существования правовой системы, получаемая в процессе глубокого проникновения информационно-коммуникационных технологий в общественную жизнь, имеющая цифровую природу и характеризующаяся изменениями по сравнению с классическим правом всех структурных элементов (субъект, взаимодействие субъектов, объект, права человека), а также работы юриста и всей юридической системы, включая законотворчество, правоприменение и т.д.

Помимо этого в связи с формированием информационного общества и цифрового права получает новое звучание вопрос о применении дополнительных специфических методик исследования. Цифровизация – процесс, по сути, технический, соответственно, выглядит логичным «заимствование» и некоторых научных методов. Проиллюстрируем это на примере методики системного анализа.

Особенность системного исследования состоит в его применимости для решения слабоструктурированных задач, не имеющих стандартных ответов². Учитывая сложность социальных систем, данная особенность делает метод системного анализа крайне полезным инструментом для научных изысканий в гуманитарной сфере. Кроме того, этот вид анализа посредством глубокого проникновения в суть проблемы также помогает с большей эффективностью распределить все виды ресурсов. Метод также дает отличные результаты при выстраивании «дерева целей».

Универсальным средством методологии системного анализа является четкое выделение в процессе исследования некоторого количества логических элементов. Для процесса целеполагания этапы следующие: ставится задача, описывается текущее состояние системы, намечается желаемое состояние системы. Далее на основе разницы текущего состояния системы и желательного определяются направления развития, подцели.

Подходит данный метод и для постановки целей отдельных сегментов цифрового права. Для примера возьмем не самую популярную и потому слабо изученную область по цифровизации деятельности правоприменительных органов.

<em>1 этап. Постановка задачи.</em> Говоря о цифровизации права, большинство исследователей имеют в виду законотворческую деятельность, однако без грамотной информатизации органов судебной системы процесс цифровизации вряд ли можно считать успешным. Поэтому указанная трансформация несомненно является насущной потребностью российского общества. «Цифровой суд» (назовем его так) должен создаваться таким образом, чтобы максимально использовать преимущества информационных технологий и цифровых данных.

<em>2 этап. Определение текущего состояния системы.</em> Конечно, российское правосудие в информационную эпоху меняется: действует и развивается государственная автоматизированная система (ГАС) «Правосудие», в базе данных которой уже находится более 80 млн дел; существует возможность подавать документы в суд в электронном виде; при рассмотрении дел все чаще прибегают к системе видеоконференций, чтобы заявитель мог участвовать в рассмотрении обжалования приговора, даже если он, например, отбывает наказание в другом регионе.

Положительная динамика есть, но обращает на себя внимание тот факт, что данный процесс в отечественной судебной системе зачастую сводится к банальной компьютеризации, не используя и половины тех возможностей, что предоставляют современные информационные технологии. Кроме того, он натыкается на всевозможные преграды: неподготовленность кадров, устаревшие технологии, недостаточно современная компьютерная техника.

С точки зрения пользователя ГАС «Правосудие» также не совсем удобна: практически не предусматривается создания документов (в основном используется загрузка сканкопий бумаг); невозможно получить через систему и решение суда, что вызывает необходимость личного визита в суд за его традиционным вариантом; интерфейс системы не назовешь «дружелюбным» и интуитивно понимаемым.

Таким образом, ГАС «Правосудие» всего лишь дублирует бумажный документооборот, что было. Конечно, существенным шагом в начале информатизации судебной системы, но сейчас не удовлетворяет требованиям времени.

<em>3 этап. Желательное состояние системы. </em>Современному обществу недостаточно простых сервисов по подаче обращений – чтобы удовлетворить его потребности требуется существование востребованных сервисов в электронном виде, что. в свою очередь, должно повлечь за собой полный отказ от бумажного документооборота в пользу изначального существования информации в форме данных, а не документа. Это означает, что именно цифровая форма существования судебной информации и самой системы должна стать первичной, а реальные судебные органы должны быть ориентированы прежде всего на «цифровую» форму работу с «клиентом».

В плане мероприятий программы «Цифровая экономика»³ есть пункты, касающиеся и правосудия, но все это частности и основной проблемы по модернизации судебной системы не решают.

Выскажем свои представления о том, какой должна быть судебная система будущего.

1. Для судебной системы важна ориентированность на удобство работы пользователей (судей, граждан), для которых, в свою очередь, нужно обеспечить процесс подготовки к работе в цифровом суде.

2. На смену документу как единице существования информации придут данные. Это подразумевает существование возможности проводить судебные процессы в цифровой форме от начала и до конца (возможно, не во всех случаях). Для организации межведомственного взаимодействия следует унифицировать форматы хранения данных для всех государственных информационных систем. Необходима также разработка «типовых» сервисов.

3. Транзакции в суде нового поколения должны стать прозрачными настолько, насколько это возможно, что обеспечит доверие граждан к системе.

4. Уровень защиты конфиденциальной информации нужно установить высокий, причем не только технический, но и организационный (новые стандарты защиты пользовательских данных).

5. Внедрение системы должно быть экономически обоснованным.

<em>4 этап. Формирование «дерева» целей.</em> На основе разницы того, что есть, и того, что необходимо, намечаем подцели цифровизации судебной системы. Ограничимся для примера только первой целью. С точки зрения ориентированности на удобство работы пользователей (судей, граждан) важно решить следующие задачи.

1. Создать новые стандарты обучения на различных этапах образования, как общеобразовательных (для того чтобы граждане могли активно пользоваться цифровой формой взаимодействия с судом), так и специальных (подготовка юристов нового поколения, более адаптированных для цифрового судопроизводства).

2. Действующие информационные системы сегодня часто становятся цифровым «прикрытием» устаревших форм работы судов. В рамках процесса цифровизации это недопустимо, причем изменения должны коснуться не только судебного документооборота, но и самого процесса. В качестве апробации таких радикальных изменений возможно проведение «пилотных» проектов в отдельных регионах.

3. Обеспечить равные цифровые возможности судебных органов в различных регионах.

Подцели других целей расписываются аналогично.

Еще одной сферой применения метода системного анализа является количественная и качественная оценка влияния отдельных элементов системы на эффективность ее функционирования в целом. Методология уже апробирована нами ранее на примере установления приоритетов правовой политики в сфере обеспечения информационной безопасности в сети Интернет⁴. Суть состоит в построении некоторой математической модели реального процесса и оценки реакции системы на изменение входных параметров, что позволяет спрогнозировать положительную динамику системы и действенно распределить финансовые и прочие ресурсы.

Таким образом, начатый сегодня процесс формирования цифрового права требует использования помимо классических для гуманитарных наук методов познания также и межотраслевых подходов, в том числе тех, что пришли из информатики и кибернетики – их применение дает особо интересные результаты. Однако заметим, что метод системного анализа, как и все остальные аналогичные подходы, при работе на правовом поле применим только как вспомогательный.

<strong>С.Ф. Афанасьев, д-р </strong><strong>юрид</strong><strong>. наук, проф., зав. кафедрой </strong><strong>арбитражного процесса </strong><strong>С</strong><strong>ГЮА</strong><strong>, </strong><strong>зав</strong><strong>.</strong><strong> сектором Саратовского филиала И</strong><strong>ГП РАН, </strong>пояснил, что с 1 сентября 2019 г. во всех судах Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона от 29 июля 2018 г. № 265-ФЗ « <a target=_blank href="http://base.garant.ru/72001348/">О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации</a> » вводится обязательное аудиопротоколирование судебного заседания. Новый порядок предусматривает, что такое протоколирование будет осуществляться с использованием средств аудиозаписи непрерывно как в самом заседании, так и при совершении отдельного процессуального действия. Представляется, что это только начало большого технологического прорыва, поскольку следующим шагом, по всей видимости, будет являться создание программы автоматической подготовки протокола судебного заседания на основе системы распознавания лиц и речи, т.е. элементов искусственного интеллекта. Как заявил заместитель председателя Мосгорсуда Д. Фомин, «протокол судебного заседания будет формироваться автоматически в электронном виде, практически без участия секретаря. Это, конечно, облегчит работу аппарата суда и даст гарантию того, что протокол достоверен, в нем зафиксировано точно то, что происходило в судебном заседании. Количество жалоб в этой части сведется к минимуму»⁵.

Такие технологии уже широко известны в других отраслях знаний и бизнеса, в частности в 2018 г. IT-гигант Facebook выпустил на рынок продукт распознавания лиц и начал его активно продвигать на американском и европейском рынках. Однако следует помнить, что это не первая попытка. Некоторое время назад Facebook пробовал сделать то же самое, но столкнулся с препятствием в виде Конвенции о защите физических лиц при автоматизированной обработке персональных данных, заключенной в Страсбурге в 1981 г., которая требует согласие пользователя на сбор и анализ соответствующих личных сведений. Вот что пишет по этому поводу Н. Сингер: «В Европейском Союзе жесткий закон о защите данных, он требует от компаний получения явного и свободно предоставленного согласия на сбор конфиденциальной информации, такой как данные о лице»⁶.

В России Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных» закрепляет аналогичное правило – обработка персональных сведений, в том числе и лиц, участвующих в конституционном, гражданском, административном, уголовном судопроизводстве, осуществляется с согласия субъекта таких данных, что, безусловно, должно приниматься во внимание как при аудиопротоколировании, так и в ходе дальнейшего применения перспективных технологий искусственного интеллекта.

Кроме того, следует помнить, что аудиопротокол – это не просто способ фиксации всего происходящего в зале судебного заседания. Согласно действующим нормам процессуального права всякий протокол и приложения к нему представляют собой письменные доказательства по делу. Как отмечал Е.В. Васьковский, «протокол является доказательством того, что в нем записано; но тяжущиеся не лишены права опровергать его содержание, причем оценка представляемых ими в опровержение доказательств зависит от суда, рассмотрению которого они подлежат по ходу дела»⁷.

По смыслу новой редакции ст. 228 ГПК РФ аудиопротокол приравнивается к протоколу, составленному в письменной форме, следовательно, он есть одна из разновидностей письменных доказательств. Однако в ст. 231 ГПК РФ говорится уже о другом: лица, участвующие в деле, их представители вправе знакомиться с протоколом и аудиозаписью судебного заседания. Причем такая запись не расшифровывается в скобках в качестве аудиопротокола, подобно тому, как это сделано в ст. 228 ГПК РФ, и это притом, что ст. 71 ГПК РФ не была дополнена указанием на то, что к письменным доказательствам относится аудиопротокол. Последнее вполне понятно, если учесть, что в перспективе планируется внедрение программы автоматической подготовки протокола судебного заседания на базе системы распознавания лиц и речи, что явно выходит за пределы критериев, детерминирующих понятие письменного доказательства. Более того, Конституционный Суд РФ еще в 2009 г. применительно к УПК РФ констатировал, что «письменный протокол судебного заседания в части, касающейся фиксации показаний и исследования иных доказательств, может рассматриваться как производное доказательство в сопоставлении с аудио- или видеозаписями, в которых непосредственно запечатлены ход и результаты судебного разбирательства»⁸.

Стало быть, аудиозапись (в узком смысле аудиопротокол), окончательная правовая природа которой пока окончательно неясна, считается первичным доказательством по отношению к такому производному письменному доказательству, как традиционный протокол судебного заседания. В то же время, как правильно отмечается в специальной литературе, парадокс заключается в том, что по закону аудиопротокол без письменного протокола самостоятельного процессуального значения не имеет⁹.

В ст. 155 АПК РФ эта проблема решается за счет того, что обычный протокол рассматривается сквозь призму дополнительного средства фиксации.

<strong>И.В. Воронцова, </strong><strong>д</strong><strong>-</strong><strong>р </strong><strong>юрид</strong><strong>.</strong><strong> наук, доц</strong><strong>.</strong><strong>, профессор кафедры гражда</strong><strong>н</strong><strong>ского процессуального права Российского государст</strong><strong>венного университета правосудия (РГУП), </strong>в своем докладе акцентировала внимание на том, что на протяжении последних десятилетий в правовом поле как российского, так и зарубежного права отмечается повышенный интерес к такой терминологии, как «электронное правосудие» и «электронный суд»; «цифровые технологии»; «интеллектуальный суд», «интеллектуальная судебная система»; «цифровой судья»; «частный онлайн суд».

В связи с повсеместным развитием информационных технологий в различных сферах общественной жизни, в том числе в сфере российского правосудия, назрел вопрос соотношения в первую очередь понятий «электронное правосудие» и «электронный суд». Относительного понятия «электронное правосудие» следует отметить, что в Приказе Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 26 ноября 2015 г. № 362 оно официально определено и представляет собой способ и форму осуществления предусмотренных законом процессуальных действий, основанных на использовании информационных технологий в деятельности судов, включая взаимодействие судов, физических и юридических лиц в электронном (цифровом) виде. Не вызывает сомнений, что понятия «электронное правосудие» и «электронный суд» являются разными по значению и содержанию. Однако, несмотря на частое использование последнего в правовой сфере, его значение не определено. Тем не менее уже сегодня можно выдвинуть достаточно смелое предположение, что электронный суд - это суд недалекого будущего. В качестве одной из предпосылок такого предположения является разработанный группой профессиональных юристов и программистов проект «Е-суд», который в настоящее время используется исключительно как эксперимент по ограниченному кругу юридических вопросов.

Тем не менее данную систему невозможно недооценивать. Положительный опыт использования похожих систем уже зафиксирован в Узбекистане, Нидерландах, Украине и других государствах. E-SUD в Узбекистане представляет собой информационную систему, позволяющую заявителям направить в суды по гражданским делам различные процессуальные документы (исковое заявление, жалоба) в электронном виде. Похожие возможности имеют и граждане Российской Федерации, благодаря, например, сервису ГАС «Правосудие». Зарегистрированные пользователи, имеющие электронную подпись, с помощью данного сервиса могут обратиться в суды по гражданским делам путем подачи заявления или искового заявления, а также прилагаемых к ним документов в электронном виде, а также в случае соблюдения технических требований, получить в личном кабинете уведомление о получении судом документов, если суд не тот, не читаются документы, не тот формат, не тот вид подписи или имеются иные нарушения, получить уведомление о том, что документы не могут считаться поступившими в суд.

Таким образом, Е-суд в России, который разработчиками обозначен как электронный суд, и E-SUD в Узбекистане представляют собой совершенно разные программные продукты и предполагают предоставление совершенно различных возможностей. Электронный суд в России предлагает гражданам по весьма ограниченному кругу дел обратиться к сервису путем заполнения несложных форм, предложенных на официальном сайте данной информационной системы с целью предварительного ознакомления с возможным решением суда по делу. Электронный суд в Узбекистане предлагает реальные возможности участникам судопроизводства дистанционно обращаться в суд, знакомиться с материалами дела и получать иную информацию по делу, в том числе судебное решение.

<strong>В.Ф. Борисова, канд</strong><strong>.</strong><strong> </strong><strong>юрид</strong><strong>. наук</strong><strong>, доцент кафедры гражданского пр</strong><strong>о</strong><strong>цесса С</strong><strong>ГЮА,</strong><strong> </strong>отметила, что создание концепции правового регулирования электронного правосудия по гражданским делам должно базироваться на нескольких отправных точках:

интеграции автоматизированных информационных систем арбитражных судов и судов общей юрисдикции;

унификации цивилистического процессуального законодательства;

направленности на устранение разрыва между консервативным законодательством и прогрессивным развитием информационных технологий, применяемых в судебном процессе;

использовании технико-юридического понятийного аппарата, соответствующего имеющимся в цивилистическом процессуальном законодательстве институтам и корреспондирующим электронным опциям;

разработке и дифференциации новых терминов, процедур, институтов, адекватных новым сервисам автоматизированных информационных систем судов;

ориентированности концепции на поступательную цифровизацию правосудия, уход от автоматизации документооборота при сохранении бумажных аналогов;

учете адаптированности информационных технологий и нормативной платформы для расширения возможностей реализации процессуальных прав и обязанностей участниками судопроизводства.

Разработка концепции развития законодательства предполагает определение основной идеи, цели, предмета правового регулирования, круга лиц, на которых оно будет распространяться, их прав и обязанностей. Концепция развития законодательства в сфере электронного правосудия не может стать фундаментом для эффективного правового регулирования без трансформации понимания основных принципов гражданского процессуального права. Безусловно, с внедрением электронных возможностей с области реализации права на обращение в суд, процедуры представления в суд документов и доказательств, аудиопротоколирования, видеоконференцсвязи, изготовления документов в электронной форме, процедуры извещения изменяется традиционное действие принципов доступности судебной защиты, состязательности, диспозитивности, непосредственности. «Цифровое» правосудие не может не затронуть соотношения императивных и диспозитивных начал в гражданском процессе. Кроме того, все чаще речь идет о трансформации гражданской процессуальной формы в формат электронной процессуальной формы.

Понимание сущности комплекса изменений нормативной базы основывается на общей характеристике и оценке состояния действующего правового регулирования¹⁰. В настоящее время к основным проблемам правового регулирования электронного правосудия по гражданским делам относится отсутствие:

регламентации процедуры реализации процессуальных прав и обязанностей участников процесса;

порядка представления и исследования электронных доказательств;

аудиопротоколирования;

принятия, проверки и возвращения «электронных» обращений в суд;

допустимости применения фикции извещения;

создания и ведения «электронного дела».<strong> </strong>

Частично и узко эти аспекты урегулированы в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ и приказах Судебного департамента при Верховном Суде РФ, который взял на себя функцию расширительного толкования процессуального законодательства.

<strong>В.В. </strong><strong>Кулапов</strong><strong>, канд</strong><strong>.</strong><strong> </strong><strong>юрид</strong><strong>.</strong><strong> наук, доцент кафедры международного права С</strong><strong>ГЮА, </strong>пояснил, что в настоящее время подавляющее число государств так или иначе стремятся внедрять те или иные информационные технологии в систему судопроизводства. Весомую помощь в грамотной организации работы в этом направлении оказывает Совет Европы.

В частности, заслуживают внимания следующие рекомендации, основанные на всестороннем изучении и обобщении национального опыта 47 государств - членов самой многочисленной европейской международной организации¹¹.

1. Любой проект в области развития электронного правосудия должен начинаться с оценки социального запроса на внедрение той или иной технологии и возможностей ИТ-индустрии. Игнорирование указанных факторов может привести к принятию безответственных решений, чреватых нецелевым расходованием бюджетных средств.

2. Разработка любых технологических решений должна начинаться с констатации принципов, лежащих в основе судебной системы. «Информационные технологии должны быть адаптированы к нуждам судей и иных пользователей, они никогда не должны нарушать принадлежащих им гарантий и процессуальных прав»¹².

3. Разработчикам информационных технологий следует вовлекать в свою работу будущих пользователей своего продукта. Это позволяет минимизировать несоответствия между заявленными потребностями продукта и его практической реализацией.

4. Вопрос безопасности использования информационных технологий должен решаться прагматично. Киберугрозы для судебной системы, по сути, аналогичны угрозам, стоящим перед любой частной или публичной компанией. Соответствующие риски неизбежны, и правильным решением является не стремление избежать их вовсе. Скорее более верным шагом будет разработка четкой политики по управлению этими рисками.

5. Важным соображением при разработке программного обеспечения является сравнение соответствующего продукта с аналогичными продуктами, используемыми другими органами власти как в рамках одного государства, так и за рубежом. Такое сравнение позволит обеспечить возможность дальнейшего взаимодействия и обмена информацией, в том числе при реализации международного сотрудничества по конкретным делам.

6. Разработку той или иной технологии полезно сопровождать аудитом сложившихся правил и процедур. Электронное правосудие – это хорошая возможность пересмотреть некоторые из них с целью повышения эффективности реализации фундаментальных принципов судопроизводства.

Реализация перечисленных рекомендаций на практике в разных государствах осуществляется по-разному. Думается, что со временем их значение будет только возрастать, по мере неизбежного и повсеместного увеличения роли информационных технологий при отправлении правосудия.